Андрей Рябинский: Если менеджмент Кличко сорвет бой, это бросит тень на репутацию Владимира

Российский бизнесмен и вице-президент Федерации профессионального бокса России Андрей Рябинский в интервью для kommersant.ru рассказал о сложностях в ходе переговоров по организации поединка«регулярного» чемпиона WBA в супертяжелом весе россиянина Александра Поветкина и обладателя титулов WBA, IBF и WBO в супертяжелом весе украинца Владимира Кличко.

– В центре внимания на переговорах в Гамбурге будут именно те три болевые точки, о которых вы на днях написали в своем Twitter и по которым у российской и украинской сторон есть разногласия?

– Абсолютно правильно – акцент будет сделан на них.

– Тогда давайте разберем каждый пункт. В первом речь идет о том, под чьей эгидой должен проходить бой. Команда Кличко настаивает, чтобы эти функции выполнял Немецкий боксерский союз, вы – Федерация профессионального бокса России совместно с WBA, так?

– Совершенно верно. Представители Кличко считают, что матч должен пройти под эгидой немецкой федерации, которая и будет решать все спорные вопросы, касающиеся боя. Нам такая позиция кажется странной. Мы выиграли торги, мы сразу сообщили о том, что поединок пройдет в Москве. Причем тут Немецкий боксерский союз?

– Второй пункт – разногласия по допинг-контролю. Вроде бы говорили, что они решены?

– Мы с самого начала в этом вопросе выражали готовность идти навстречу команде Кличко. Она хотела, чтобы тестами занималось Немецкое антидопинговое агентство (NADA), мы – российское (RUSADA). Согласия достичь не удалось. Тогда был предложен компромиссный вариант: давайте Кличко будет тестировать NADA, а Поветкина – RUSADA. Он нас устроил. И в какой-то момент казалось, что устроил он и другую сторону. Но на этой неделе, после резких высказываний Бенте, выяснилось, что это не так.

– Но проблема ведь не только в выборе антидопингового агентства?

– Не только. Команда Кличко против того, чтобы проводить допинг-тесты в период подготовки к бою. Их устраивает вариант с одним-единственным тестом – после матча. Нас – нет. Любой специалист расскажет вам, зачем это нужно.

– Третья история – про перчатки.

– Мы действительно настаиваем на одинаковых – от одного и того же производителя – перчатках. Команда Кличко хочет, чтобы у Владимира они были индивидуальными, сделанными фирмой Grant по его заказу, а длина бинта правилами не ограничивалась. Она ссылается на специфический размер руки боксера, хотя я, если честно, ничего специфического там не разглядел. На самом деле этот вопрос, на мой взгляд, не самый сложный, решаемый.

– Когда болельщики обсуждают задержку с подписанием контракта на интернет-форумах, они обязательно выдвигают финансовую версию – мол, представители Кличко боятся, что их «кинут» на деньги, желают удостовериться, что с выплатой грандиозных призовых не возникнет проблем, что они не фикция.

– Ну это смешно. Поверьте, вопрос, могу я заплатить деньги или нет, просто не стоит. Мы предложили абсолютно прозрачный, абсолютно понятный для тех, кто занимается серьезным бизнесом, вариант. Есть понятие escrow. Средства депонируются до боя. Поэтому, разумеется, противоположная сторона сможет увидеть деньги задолго до матча.

– Претензий по этому поводу к вам нет? Финансовый пункт в повестке переговоров не значится?

– Не значится. Еще раз подчеркну, что все, по существу, упирается в те три пункта, о которых мы говорили ранее,– пункты исключительно спортивного характера.

– Вы можете пойти на серьезные уступки другой стороне?

– Мы уже показали готовность к компромиссам. И мы к ним готовы по-прежнему – за исключением тех ситуаций, когда задеваются интересы российского спортсмена. Если мы поймем, что нам выкручивают руки, то поддаваться не будем. Я отношусь к Владимиру и Виталию Кличко с огромным уважением – они честно заслужили место в истории бокса. Но это не значит, что их менеджмент может диктовать нам свои условия.

– Некоторые болельщики считают, что могут, потому что Владимир – это суперчемпион WBA, обладатель еще двух титулов – IBF и WBO – и вообще главная суперзвезда категории. По принятым в боксерском мире понятиям он имеет приоритет.

– Главный принцип бокса – это обеспечение равных условий для бойцов. К нему мы и стремимся. И звание суперчемпиона его отменить не может.

– Правильно будет сказать, что поведение, переговорная тактика украинской стороны стали для вас неприятным сюрпризом?

– Ну... Скажем, эта тактика показалась нам весьма странной. Мы предложили великолепные условия, большие деньги, наша позиция максимально компромиссна. Почему нужно по ходу переговоров вдруг менять условия?

– Первоначально дедлайн для завершения переговоров по контракту на бой был назначен на 31 мая. Подписать договор не удалось. Теперь дедлайн перенесли, насколько я знаю, на 7 июня. Как долго WBA готова ждать их успешного исхода? И вообще, помогает ли вам эта организация в переговорах?

– В WBA понимают значение этого поединка, и для них самое важное, чтобы мы договорились... Если говорить о помощи, то WBA вполне успешно исполняет роль третьей стороны. Не посредника, который активно лезет в переговорную кухню, но такого внимательного, заинтересованного наблюдателя, постоянно подталкивающего к поиску решения.

– У вас все-таки есть какой-то прогноз насчет того, когда будет поставлена точка в переговорах?

– Скажу так: я надеюсь на начинающийся в четверг раунд в Гамбурге, на то, что будут найдены точки соприкосновения и контракт будет подписан.

– А если нет?

– Если нет, то бой все равно состоится 5 октября в Москве. Но мы выберем для Саши другого соперника – одного из пяти или шести лучших супертяжей мира. Однако мы сделаем все, чтобы так не пришлось поступать.

– А вы уверены, что так же думают люди из команды Кличко?

– Мне кажется, что все заявления, которые сейчас делает Бернд Бенте, идут во вред украинскому боксеру. Если его менеджмент доведет ситуацию до абсурда, сорвет бой, то это бросит тень на репутацию Владимира.

– И вы не хотите, чтобы это случилось?

– Я очень хочу провести бой, за которым будет следить весь мир, но не намерен идти на уступки, если они противоречат интересам Александра Поветкина и являются для нас совершенно неприемлемыми. По-моему, это логично.